Здесь я постарался собрать малоизвестные стихи и песни, сочинённые (или переделанные) нашими питерскими (и не только) болельщиками, а также кое-что из прозы :)... Лучшее шоу в России ШАВА И РАДИМОВ СЦЕНА I Поле «Петровича» РАДИМОВ Все говорят: нет правды на земле. Но правды нет — и выше. Для меня Так это ясно, как простая скидка. Родился я с любовию к футболу; Ребенком будучи, когда высоко Звучал на Кирова футбольный марш, Я слушал и заслушивался — слезы Невольные и сладкие текли. Отверг я рано праздные забавы; Науки, чуждые футболу, были Постылы мне; упрямо и надменно От них отрекся я и предался Футболу одному. Как труден первый шаг И скучен первый путь. Преодолел Я ранние невзгоды. Ремесло Поставил я подножием искусству; Я сделался ремесленник: ногам Придал послушную, сухую беглость И верность тазу. Бутсы подобрав, Футбол я расписал, как пулю. Поверил Я алгеброй гармонию. Тогда Уже дерзнул, в науке искушенный, Предаться неге творческой мечты. Я стал творить; но в тишине, но в тайне, Не смея помышлять еще о славе. Нередко, просидев на базе Два, три дня, позабыв и сон и пищу, Вкусив восторг и слезы вдохновенья, Я «жег». мой труд и холодно смотрел, Как мысль моя и пасы, мной рожденны, Пылая, с легким дымом исчезали. Что говорю? Когда великий Гуллит Явился и открыл нам новы тайны (Глубокие, пленительные тайны), Не бросил ли я все, что прежде знал, Что так любил, чему так жарко верил, И не пошел ли бодро вслед за ним Безропотно, как тот, кто заблуждался И встречным послан в сторону иную? Усильным, напряженным постоянством Я наконец в искусстве безграничном Достигнул степени высокой. Слава Мне улыбнулась; я в сердцах людей Нашел созвучия своим созданьям. Я счастлив был: я наслаждался мирно Своим трудом, успехом, славой; также Трудами и успехами друзей, Товарищей моих в искусстве дивном. Нет! никогда я зависти не знал, О, никогда! — нижe, когда Панов Пленить умел взгляд диких парижан, Ниже, когда увидел в первый раз Я Кержакова изначальны голы. Кто скажет, чтоб Радимов гордый был Когда-нибудь завистником презренным, Змеей, людьми растоптанною, вживе Песок и пыль грызущею бессильно? Никто!.. А ныне — сам скажу — я ныне Завистник. Я завидую; глубоко, Мучительно завидую. — О небо! Где ж правота, когда священный дар, Когда бессмертный гений — не в награду Любви горящей, самоотверженья, Трудов, усердия, молений послан — А озаряет голову студента, Гуляки праздного?.. О Шава, Шава! Сзади тихонько подбегает Аршавин. АРШАВИН Ага! увидел ты! а мне хотелось Тебя нежданной шуткой угостить. РАДИМОВ Ты здесь! — Давно ль? АРШАВИН Сейчас. Бежал к тебе, Хотел тебе я что-то показать; Но, пробегая мимо лавки, вдруг Услышал голос... Нет, мой друг, Радимов! Смешнее отроду ты ничего Не слыхивал... То тренер наш (не главный) Разыгрывал Володьку. Чудо! Не вытерпел, привел я Боровичку, Чтоб угостить тебя его искусством. Войди! В техническую зону выбегает Боровичка и начинает давать указания. Аршавин хохочет. РАДИМОВ И ты смеяться можешь? АРШАВИН Ах, Радимов! Ужель и сам ты не смеешься? РАДИМОВ Нет. Мне не смешно, когда маляр негодный Мне пачкает Мадонну Рафаэля, Мне не смешно, когда фигляр презренный Пародией бесчестит Алигьери. Пошел, старик. АРШАВИН Постой же: вот тебе, Пей за мое здоровье. Боровичка возвращается на скамью. Ты, Радимов, Не в духе нынче. Прибегу к тебе В другое время. РАДИМОВ Что ты мне принес? АРШАВИН Нет — так; безделицу. Намедни ночью Бессонница моя меня томила, И в голову пришли мне два, три финта. Сегодня их я покажу. Хотелось Твое мне слышать мненье; но теперь Тебе не до меня. РАДИМОВ Ах, Шава, Шава! Когда же мне не до тебя? Играй; Я пас отдам. АРШАВИН (Получая передачу) Представь себе... кого бы? Ну, хоть меня — немного помоложе; Влюбленного — не слишком, а слегка — С красоткой, или с другом — хоть с Володькой, Я весел... Вдруг: виденье гробовое, Незапный мрак иль что-нибудь такое... Смотри же. (Забивает гол, но не радуется) РАДИМОВ Ты с этим шел ко мне И мог остановиться у скамейки И слушать тренера смешного! — Боже! Ты, Шава, недостоин сам себя. АРШАВИН Что ж, хорошо? РАДИМОВ Какая глубина! Какая смелость и какая стройность! Ты, Шава, бог, и сам того не знаешь; Я знаю, я. АРШАВИН Ба! право? может быть... Но божество мое проголодалось. РАДИМОВ Послушай: отобедаем мы вместе В трактире Кержакова «Лукоморье». АРШАВИН Пожалуй; Я рад. Но дай схожу сказать Газетчикам, чтобы они наехали на чехов. (Уходит.) РАДИМОВ Жду тебя; смотри ж. Нет! не могу противиться я доле Судьбе моей: я избран, чтоб его Остановить — не то мы все погибли, Мы все, жрецы, служители футбола, Не я один с моей глухою славой.... Что пользы, если Шава будет здесь И новой высоты еще достигнет? Подымет ли он тем искусство? Нет; Оно падет опять, как он исчезнет: Наследника нам не оставит он. Что пользы в нем? Как некий херувим, Он несколько занес нам песен райских, Чтоб, возмутив бескрылое желанье В нас, чадах праха, после улететь! Так улетай же! чем скорей, тем лучше. Вот телефон, последний дар моей Татьяны. Пять дней уже ношу его с собою — И часто жизнь казалась мне с тех пор Несносной раной, и сидел я часто С врагом беспечным за одной трапезой, И никогда на шепот искушенья Не преклонился я, хоть я не трус, Хотя обиду чувствую глубоко, Хоть мало жизнь люблю. Все медлил я. Как жажда смерти мучила меня, Что умирать? я мнил: быть может, жизнь Мне принесет незапные дары; Быть может, посетит меня восторг И творческая ночь и вдохновенье; Быть может, новый Марадона сотворит Великое — и наслажуся им... Как пировал я с гостем ненавистным, Быть может, мнил я, злейшего врага Найду; быть может, злейшая обида В меня с надменной грянет высоты — Тогда не пропадешь ты, дар Татьяны. И я был прав! и наконец нашел Я моего врага, и новый Марадона Меня восторгом дивно упоил! Теперь — пора! заветный дар любви, Я применю сегодня всем на благо. Набирает номер. «Алло, Паша?» СЦЕНА II Особая комната в ресторане «Лукоморье»; ночь, снаружи милицейский наряд сражается с Денисовым. Радимов и Аршавин за столом. РАДИМОВ Что ты сегодня пасмурен? АРШАВИН Я? Нет! РАДИМОВ Ты верно, Шава, чем-нибудь расстроен? Хороший ужин, славное вино, А ты молчишь и хмуришься. АРШАВИН Признаться, Мой агент меня тревожит. РАДИМОВ А! И у тебя агент? Давно ли? АРШАВИН Давно, недели три. Но странный случай... Не сказывал тебе я? РАДИМОВ Нет. АРШАВИН Так слушай. Недели три тому, пришел я поздно Домой. Сказали мне, что заходил За мною кто-то. Отчего — не знаю, Всю ночь я думал: кто бы это был? И что ему во мне? Назавтра тот же Зашел и не застал опять меня. На третий день давал я интервью В одном журнале. Кликнули меня; Я вышел. Человек, одетый в красном, Учтиво поклонившись, взял Телефон агента и скрылся. Сел я тотчас И стал считать — и с той поры за мною Не приходил мой красный человек; А я и рад: мне было б жаль расстаться С моей работой, хоть совсем готов Уже агент. Но между тем я... РАДИМОВ Что? АРШАВИН Мне совестно признаться в этом... РАДИМОВ В чем же? АРШАВИН Мне день и ночь покоя не дает Мой красный человек. За мною всюду Как тень он гонится. Вот и теперь Мне кажется, он с нами сам-третей Сидит. РАДИМОВ И, полно! что за страх ребячий? Рассей пустую думу. Чернышов Говаривал мне: «Слушай, брат Радимов, Как мысли черные к тебе придут, Откупори шампанского бутылку Иль перечти вердикты КДК». АРШАВИН Да! Чернышов ведь был тебе приятель; Его мы обыграли, помню я Так славно. Там был гол один... Я все смотрю его, когда я счастлив... Не засчитали, жаль... Ах, правда ли, Радимов, Что Чернышов кого-то отравил? РАДИМОВ Титова. И ещё толпу народу. АРШАВИН Но он же тренер, Как будем ты да я. А тренер и злодейство — Две вещи несовместные. Не правда ль? РАДИМОВ Ты думаешь? (Подсыпает «Кириешки» в тарелку Аршавина.) Ну, ешь же. АРШАВИН За твое Здоровье, друг, за искренний союз, Связующий Радимова и Шаву, Двух сыновей гармонии. (Ест.) РАДИМОВ Постой, Постой, постой!.. Ты съел их... без меня? АРШАВИН (бросает салфетку на стол) Довольно, сыт я. (Достаёт из папки черновик контракта со «Спартаком») Слушай же, Радимов, Агент мой написал. (Читает.) Ты плачешь? РАДИМОВ Эти слезы Я часто лью: и больно и приятно, Как будто тяжкий совершил я долг, Как будто нож целебный мне отсек Страдавший член! Друг Шава, эти слезы... Не замечай их. Продолжай, спеши Еще наполнить цифрами мне душу... АРШАВИН Когда бы все так чувствовали силу Гармонии! Но нет: тогда б не мог И мир существовать; никто б не стал Заботиться о нуждах низкой жизни; Все предались бы вольному искусству. Нас мало избранных, счастливцев праздных, Пренебрегающих презренной пользой, Единого прекрасного жрецов. Не правда ль? Но я нынче нездоров, Мне что-то тяжело; пойду засну. Прощай же! РАДИМОВ До свиданья. (Один.) Ты уйдёшь Надолго, Шава! Но ужель он прав, И я не буду тренер? Тренер и злодейство Две вещи несовместные. Неправда: А Петржела? Или это сказка Тупой, бессмысленной толпы болел — и не был Губителем Быстрова наш наставник?... Гостевая Оффсайта; ник-"Пахтакор Ленинград" "Дед Газай и яйца"(Вести с колхозных полей)Колхоз “XXI век без урожая” Муходранского района Затрапезненской области собрался на очередное собрание. Проблемы с урожаем решили не обсуждать — надоело. Председатель товарищ Колосков завел речь о другом.— Скука... — многозначительно произнес он. — Чего говорит? Кто сука? — переспросил глуховатый конюх дед Газай. Но председатель не обратил на него внимания и продолжил мысль: — Скука, товарищи, главный бич нашей колхозной жизни. А все почему? Потому что лентяев, пьяниц и дураков у нас в селе много. — А еще дороги плохие, — проворчал кто-то с заднего ряда. — Да не в том суть... — Точно, и под дом ссуть! — успел крикнуть Газай, пока ему не заткнули рот рукавом фуфайки. — ...А в том, — Колосков был настроен крайне серьезно, — что у нас в колхозе большого спорта нет! — Чего? Спирта нет?.. Сдавленный хрип деда никто не расслышал, зал же настороженно замер. — А что говорит нам наш президент? Что надо нести спорт в массы. Вот мы тут с правлением посоветовались и решили. Гор у нас нет, не говоря о лыжах. Дзюдо нам тоже нельзя — все кончится дракой. Так что будем играть в футбол. Для этого и двадцати двух дураков достаточно, а их у нас куда больше... Кто против? Воздержался? Единогласно. Организуем в колхозе чемпионат. Продадим последний комбайн, а на вырученные деньги купим мячи и форму. И это, самое-то главное, — бутсы! — Точно! Все, все ...бутся! — взвизгнул Газай, порвав рукав фуфайки зубами, и его вытолкали взашей. На чем собрание и закончилось. А в колхозе началась новая жизнь. Нескучная. Работать колхозникам уже лет сорок как не хотелось. Поэтому сельский люд начал с энтузиазмом кучковаться в команды. Их в колхозе и окрестностях набралось несколько штук. На мясной ферме сразу закупили белую форму. Но пока на радостях резали свиноматок, форма сделалась красно-белой. Работники конюшни пустили на колбасу последнюю кобылу Дуську и, наевшись от пуза, подбили новые бутсы старыми подковами — на удачу. Подшитые колхозные алкаши назвали свою команду “Торпедой”. Придорожную шиномонтажку — “Шинником”. Отряд сельхозавиации — “Крыльями”. Стрелочники с соседней “узкоколейки” — “Локомотивом”. А местный участковый выбрал самое странное название — “Динамо”, и набрал к себе отставных вохровцев с птицекомбината. Колхозные поля заросли бурьяном, но этого никто не заметил — всех захватили футбольные страсти. Так и прошло почитай полгода. Мужики на лугу играли до опупения, бабы драли волосья фанаткам противников. А потом вместе, бывало, самогонки напьются — и давай мечтать... — Тут я намедни по телевизеру англицкий чемпионат видел, — рассказал колхозникам дед Газай, которого в конюшне выбрали тренером. — Там мужик какой-то с косичкой бегает. Бык его зовут, что ли... — Не Бык, а Бекхэм! — поправил его, смоля самокрутку, тренер мясных зоотехник Олег Иваныч. — У него еще жена частушки добре поет. — Так вот, — продолжил Газай, — я тут покумекал с утречка: мы ведь того, не хуже ихнего можем! — Да чего вы можете-то?! — заржали доярки. — Цыть, шалавы! Не о том думаете! — осадил их дед. И рассказал селянам свой вчерашний сон. Мол, видел он будто наяву стадион огромный с полными доярок трибунами. На поле — команды колхозные. А он, дед Газай, сидит на тренерской скамейке весь в белом, да тут вдруг говорит ему голос свыше: “Ты, дед, великий тренер! А колхозники муходранские — игроки от бога. Создавайте, мужики, как в Англии, премьер-лигу и покажите всему миру кузькину мать!” Сначала все посмеялись. Председатель товарищ Колосков даже хотел дать деду то ли по морде, то ли на опохмелку, но тут глухой Газай сообщил колхозникам главное. — Голос этот мудрый, — говорит, — был дюже похож на нашего председателя, тока вовсе не матерился... Встал тогда товарищ Колосков с табуретки, расцеловал деда в усы и говорит: — Верно мыслишь, Газай! Назначаю тебя главным колхозным тренером. Мы всему миру даже не кузькину, а нашу, настоящую мать покажем! И начались в колхозе великие дела. Прознал про мечты деда Газая известный коммерсант из райцентра. И выкупил конюшню в частную собственность. Свиноферму приватизировали заезжие торговцы арбузами из Ростова. А к зашитым торпедовцам стал подкатывать очень богатый бизнесмен — какой-то Мамут. Денег посулил и звезд из городской футбольной команды, но что-то у них там не срослось. А вот коммерсант из райцентра оказался парнем конкретным. Не только деньжат подбросил, но и усилил команду способным чешским студентом из сельхозтехникума, звать которого не по-нашему — Иржей. Тут и другие команды подтянулись. Главный агроном-селекционер устроил посреди деревни трансферный рынок, и вместе с краснорожими на колхозные поля стали выходить чернокожие. — Отмыть их в баньке, что ли? — поначалу жалели приезжих хлопцев доярки. Пару раз попробовали — не вышло. Но бабы все равно остались довольны. Видя такое дело, железнодорожные начальники даже пустили до Муходранска поезд и давай вагонами возить в колхоз бразильских крестьян с сахарных плантаций. Бухгалтерша Машка открыла букмекерскую контору. И начала принимать ставки яйцами с салом. Не бог весть что, но на новые юбки Машке хватает. А больше всех доволен председатель товарищ Колосков. Его по обмену опытом — виданное ли дело! — стали приглашать за границу. И взятый с собой колхозный 70-градусный самогон сделал свое доброе дело. Иностранцы наш сельский футбол признали. Даже назначили Колоскова каким-то там замом (по-русски — ответственным за водку с закуской). Но у всякой бутылки есть горлышко, а есть донышко. Перевернулась колхозная жизнь с ног на голову, полились потоком грязные страсти. То деда Газая заметят в судейской будке с ящиком водки. То мясные с конскими у клуба дерутся. Динамовцы их разнимать — да куда там отставным вохровцам. Авиаторы с “Крыльев” поумнее других — у себя на мехдворе всем рожи чистят, а в село выходить боятся. Стрелочники народ пугают: грозятся сделать из соперников какую-то Анну Каренину. Их побаиваются: говорят, Карениной было больно. А в свиноферме полный бардак — эти по пьянке знай друг дружку мордуют. После очередной драки зоотехника Олега Иваныча ростовские арбузники выгнали взашей и поставили своего тренера, физрука из городской школы, которого в колхозе за что-то обозвали интеллигентом. В общем, дошли крестьяне до форменного безумия. И однажды, напившись вовсе до неприличия, вспомнили сон деда Газая, пивом догнались, и вдруг председатель как заорет: — Товарищи! Хорош ханку жрать да друг другу ноги ломать! Пора бы нам выпить чего-нибудь из иностранного кубка! — Пора! Пора! — поддержали его колхозники. И давай крутить деда за усы: не подведи, мол, село, Газай. Так наступил у колхозного футбола звездный день. Товарищ Колосков импортным господам, видать, выставил чего надо, и они прислали в колхоз команду из далекой заграницы. Диковинное название страны — Македония — заставило вздрогнуть сельскую учительницу истории. — Ой, чует сердце недоброе, — сказала она колхозникам, — я читала, был там какой-то великий тренер по имени Александр. Говорят, победил полмира... Но телефонистка Люся общественность успокоила: — Это, чай, уже давно было. Иначе бы мне девки с городского узла все передали. А на следующее утро и вовсе принесла добрую весть: — Навела я справки. Македония эта — деревня похуже нашей. А Сашка ихний не тренером был, а бандитом авторитетным, но его уже того, замочили. Обрадовались селяне, особенно глухой дед Газай. Поскольку позвонил ему из-за границы товарищ Колосков и пообещал, если он македонцев этих одолеет, турпоездку в Прагу. — В Европу поедем, брагу пить будем! — передал он слова председателя футболистам. А когда в колхоз приехали бедные македонцы в штопаных гетрах, сельские дети дразнили их голодранцами, а старушки из жалости подкармливали сметаной, приговаривая: — Кушайте, сынки, жалко вас... Дайте хоть бельишко на постирушки да шнурочки новые вам бы справить — ваши-то совсем рваные... Македонцы вежливо улыбались, но бабок сельских не поняли. И в своих стоптанных тапках выиграли у муходранских колхозников 2:1. На родном-то, на колхозном-то поле! Сельские фанаты от расстройства чуть всю деревню в клочья не разнесли. Даже вывесили у клуба нецензурный плакат: “Или брага, или — на ...!” Но дед Газай унывать не думал: — И осел, бывает, кобыле хвост задерет. А та его — хрясь копытом! Сказал он это, улыбнулся бабам в усы и уехал со своими хлопцами в Македонию, пообещав разбить гадов прямо при их доярках... ...“Пазик” с футболистами возвращался домой ночью, тайными лесными дорогами. Но ранним утром, по дороге на ферму, поймали-таки их доярки и закидали яйцами. А потом собралась на главной площади вся деревня, окружила автобус и давай во всю дурь скандировать: “Газая — в отставку!!!” — Меня? На ставку? Давно пора! — обрадовался дед. И давай лезгинку плясать. А ввечеру, попивая чай со своей старухой, все повторял: — Нет, все же добрый, бабка, у нас в деревне народ... Да, тут мне опять товарищ Колосков из Европ звонил. У Ирландии нам теперь выиграть надо. Там, говорит, есть какие-то особые сиськи... — Не сиськи, а виски, пень ты глухой! Тебе о вечном думать пора, а все туда же... — горько вздохнула бабка. Дед Газай разозлился на нее, матюкнулся и побег на улицу кур гонять. А там уже вся братва колхозная в сборе — мясные, зашитые, вохровцы... Только ничего у ребят в тот вечер не вышло. Потому что куры, увидев их, сразу померли. Со смеху. "МК-Воскресенье", 17.08.03
"Сайт фэнов ФК "Луч" (Владивосток)"
"Зенит"-"Спартак" На Петровском стадионе Наливай! - сказал Андрюха, Справа Дмитриев проходит, Помню давку в туалете, Тайм второй я помню слабо, Ну а счёт как раз понятен - 800 бутылок водки, Сотню замели менты, На Петровском стадионе Прислал "Никола Питерский"
Песенка конкретного фана Мне в ПТУ при тресте
Мосглавстройбеседка, Синеет баннер одинокий Нет,
я не плачу и не рыдаю, – И
перед кем же мне извиняться? Пусть волны эфирные
хлещут... Но
согласитесь, слегка завидно О
наслажденье – на стадионе, Мы ж
стадом, безликим, условным Я не
громила и не апостол. Ещё
слов веских мы не сказали. Но
видится пафос высокий Радостей не знали мы от зенитовских побед. Девочки как девочки, а потом фанатики: Шарфики, футболочки, рюкзачки и шапочки. Страстное желание с вами познакомиться, И оно исполнится, знаем, что исполнится. С вашими фанатами вы пойдете в УЕФА, Станете богатыми, будет полная лафа! Покажи мне футбол, покажи мне футбол, Покажи, как забьешь ты решающий гол... Покажи мне футбол, покажи мне футбол, Покажи, как забьешь ты решающий гол... Стихи посвященные победе "Зенита" над "Ротором""Теперь я знаю"Теперь я знаю, что такое ШОК, Когда, не понимая, что случилось, Не веришь, в то, что все же ПОЛУЧИЛОСЬ, Идешь домой и не кричишь, как мог. Теперь я знаю, что такое СЛЕЗЫ, Которых не стыдишься и не прячешь, Впервые в жизни от восторга плачешь, Когда над головой бросают розы. МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ теперь я знаю, Хотел ведь Керж забить в важнейшем матче Важнейший гол, благодаря удаче Свершилось! Шляпу я пред ним снимаю. Теперь я знаю есть та СПРАВЕДЛИВОСТЬ, Которую купить никто не сможет, Благодарю тебя за это, Боже, - Я понял, есть на свете твоя милость. Теперь я знаю, что такое РАДОСТЬ, Сметающая все перед собою, "Зенит наш чемпион", - кричим с тобою И чувствуем мгновений этих сладость. Я ощутил себя сегодня частью Волшебного Зенитовского мира, "С победой, Северная Невская Пальмира", - Теперь я знаю, что такое СЧАСТЬЕ. "Московское дерби..." Поэма.Это произведение не посвящено какому-либо конкретному матчу. "Динамо" и "Торпедо"использованы, потому, что звучит хорошо. На их месте могут быть любые другие команды.В "Лужниках" сегодня праздник, Ждут аншлага здесь опять, У "Торпедо" двадцать фанов, У "Динамо" - двадцать пять. Кажется, со всей столицы Согнан в "Лужники" ОМОН, Тысяч пять ментов сегодня Охраняют стадион. И у них работы много, Так как надо им опять Перед матчем всех фанатов Раз по восемь обыскать Ведь фанаты - не подарок, Очень взбалмошный народ, Много всякой контробанды С собой тащит этот сброд. Кто несет в кармане водку, Кто петарды в сапогах, Всех немедля обезвредят, Дрянь такую отобрав. Вот расходятся фанаты За ворота в сектора, Обсуждается меж ними Предстоящая игра. На центральной на трибуне Тоже зрители сидят - Мамы, жены и подруги Всех играющих ребят. Плюс зевак московских сотня В эту летнюю жару Посмотреть пришла сегодня На любимую игру. Дерби! Нынче будет Дерби! Как всегда, возбуждены Журналисты "Спорт-Экспресса", Им сенсации нужны. На дорожке спорят дети, Те, что подают мячи, У кого фанаты круче? Кто кого перекричит? Вот выходят футболисты, Вот свисток звучит - пора. Мячик выбит с центра поля, Начинается игра. Вот арбитр - он задумчив, И подумать есть о чем - Оба клуба заплатили, Одинаково причем. Как судье дилему эту Столь нелегкую решить? Он придумал! В этом матче Будет честно он судить. Слышан крик:"Вперед, "Торпедо", Защищай свои цвета, Черно-белый, черно-белый, Черно-белый навсегда." Вот фанат "Торпедо" Вовка, Всем скучать он не дает, Громко хлопая в ладоши Эту песенку поет. Вот фанат "Динамо" Витька, Шепелявит он слегка - Потерял четыре зуба Он на "дерби" с ЦСКА. Он кричит:"Вперед, "Динамо"! Мы сегодня победим! У него на грязной шее Роза с ромбом голубым. Возмущаются зеваки, Кто с игрой в футбол знаком: Футболтсты почему-то Ходят по полю пешком. Вяло тащится в атаку форвард "бело-голубых" Тренер мечется от бровки До скамейки запасных. Ох, мешает футболистам Эта летняя жара! Пас! Удар! Вратарь... Замена. Вот такая вот игра. Ну и дерби... Ну и скорость... Разве так играли встарь? "Как дожить до перерыва?" Мрачно думает вратарь. Пас в штрафной. толчок. Пенальти!!!Оживляется народ. Вот подходит к точке форвард, Сильно бьет... мимо ворот. Тренер громко матерится, Форвард голову склонил, Вслед ему кричат фанаты: "Ты дурак!!! Куда ты бил?" Тайм закончен.Футболистов Отругают тренера. Но они не виноваты Все проклятая жара! Тайм второй. Ничуть не лучше Снова по полю ползком. Вновь ругаются зеваки- Кто с игрой в футбол знаком. А фанатам стало скучно Как поднять себе нстрой? Надоело им давно уж За такой следить игрой. Есть занятие покруче! Ну-ка, креслице срывай! На дорожку беговую Им в милицию кидай! Бей! Кидай! Менты - уроды! Оживился вновь народ. Вот ОМОН идет на сектор, Вот дубинки достает. Дерби!!! Братцы, вот вам дерби! Бей! Швыряй! Козлы! Мочи!!! Даже дети на дорожке Позабыли про мячи. Журналисты "Спорт-Экспресса" Возбуждаются опять: Будет, что в своей газете Им назавтра написать! Вот пожарная машина Прямо к сектору катит. Ща водичка из брандспойта Пыл фанатов охладит. Жарко! Радует фанатов Вот такой событий ход. Просто класс! Вратарь "Динамо" Смотрит "шоу" из ворот. Все! Свисток! И матч окончен На табло нули горят. Мрачно фаны "черно-белых" На "динамиков" глядят. "Победила дружба?" Хрен вам! Разве так играли встарь? Вот уйдем со стадиона, И устроим "третий тайм"! Некоторые опубликованные здесь вещи несомненно имеют авторов- поэтому очень прошу их откликнуться для того, чтобы Питер и страна знали своих поэтов :)
| |||
| Напишите мне |
